Gumanitarist

Внимание, на сайте еще имеются статьи вашей тематики!!!

Вожак и оратор. Их принцип воздействия на толпу, массы.

Склонную ко всем крайностям массу и возбуждает лишь чрезмерное раздражение. Тот , кто хочет на нее влиять , не нуждается в логической проверке своей аргументации , ему подобает живописать ярчайшими красками , преувеличивать и всегда повторять то же самое.

Так как масса в истинности или ложности чего-либо не сомневается и при этом сознает свою громадную силу , она столь же нетерпима , как и подвластна авторитету. Она уважает силу , добротой же , которая представляется ей всего лишь разновидностью слабости , руководствуется лишь в незначительной мере. От своего героя-вожака она требует силы , даже насилия. Она хочет , чтобы ею владели и ее подавляли , хочет бояться своего господина.

Хотя потребность массы идет вождю навстречу , он все же должен соответствовать этой потребности своими личными качествами. Он должен быть сам захвачен глубокой верой (в идею) , чтобы пробудить эту веру в массе ; он должен обладать сильной импонирующей волей , которую переймет от него безвольная масса. Вожди становятся влиятельными благодаря тем идеям , к которым они сами относятся фанатически. Этим идеям , как и вождям , Ле Бон приписывает помимо этого таинственную , неотразимую власть , называемую им « престижем ». Престиж есть своего рода господство , которое возымел над нами индивид , деяние или идея. Оно парализует всю нашу способность к критике и исполняет нас удивлением и уважением. Оно вызывает , очевидно , чувство , похожее на завороженность гипноза.

Притягательность вожака имеет индивидуальный характер и держится не именем и не славой. Толпа тот час перестала бы быть толпой , если бы приняла во внимание заслуги вожаков перед отечеством или перед партиями. Толпа повинуется лишь притягательности вожака : чувства интереса или благодарности тут не при чем.

Масса попадает под поистине магическую власть слов , которые способны вызывать в массовой душе страшнейшие бури или же эти бури укрощать. « Разумом и доказательствами против определенных слов и формул борьбы не поведешь. Стоит их произнести с благоговением , как физиономии тот час выражают почтение , и головы склоняются. Многие усматривают в них стихийные силы или силы сверхъестественные. Вспомним также о табу имен у примитивных народов , о магических силах, которые заключаются для них в именах и словах.

Парламентский вожак может быть умным и образованным человеком , но эти качества скорее вредны , нежели полезны для него. Речи самого знаменитого из них , Робеспьера , сплошь и рядом поражают своей бессвязностью. Читая их , невозможно объяснить причину загадочного всемогущества диктатора. Страшно подумать о той власти , которую дает наделенному притягательностью человеку твердое убеждение , соединенное с крайней узостью ума.

Успех речи в парламенте зависит почти целиком от обаяния оператора , а совсем не от выдвигаемых им доводов.

Неизвестный оратор , поднявшийся на трибуну только с разумными доводами , не имеет ни малейшего шанса быть хотя бы выслушанным.

Средства убеждения , которые используют вожаки , в сущности те же , что и в любой иной толпе. В интересах вожаков позволять себе самые невероятные преувеличения. На толпу они действуют тем сильнее , чем больше ярости и угроз в речи оратора. Нет лучшего средства усмирить слушателей , не способных на протест из опасения прослыть изменниками или сообщниками.