Gumanitarist

Внимание, на сайте еще имеются статьи вашей тематики!!!

Гитлер и его место и роль в нацистском движении и государстве.

Особое место в историографии национал-социализма занимает тема "фюрера" нацистского движения - Гитлера. К настоящему времени о нем создана большая литература, пережившая за десятилетия своего существования спады и подъемы и вызывающая неподдельный интерес ученых и общественности.

Длительное время в западногерманской историографии преобладала теория персонификации и "демонизации" личности Гитлера. Он объявлялся чуть ли не единственным "губителем" немецкого народа (В. Герлитц и X.-А. Квинт, В. Мазер и др.) Долгое время наиболее объективной биографией Гитлера считалась работа английского автора А. Буллока (1952 г.), хотя она тоже не свободна от влияния упомянутых теорий. Историки, в общем, не могли дать адекватного ответа на вопрос, как и почему человек средних способностей, по существу, без образования, в XX веке смог оказать такое колоссальное влияние на историю Германии и всего мира?

Наделавшем много шума оказалось так называемое психоисторическое направление исследований национал-социализма, с инициативой которого выступили американские ученые. Книга Р. Биниона "Гитлер и немцы: психоистория" , вышедшая в 1978 г., привлекла наибольшее внимание. Он и другие ученые попытались применить психоаналитический метод Фрейда и Юнга к анализу межвоенной эпохи массового поведения, личности фюрера. На этой волне вновь возродилась теория "демонической" личности Гитлера.

Психоисторики рассматривают Гитлера как "инкарнацию" ужаса масс. Они вновь ввели понятие "харизматический лидер", "менталитет нации". Последний способствовал подъему национал-социализма и поддерживал режим.

В психоисторических концепциях существует немало спекуляций, антиисторизма. Невозможно объяснить "демонией" или "феноменом" Гитлера массовое уничтожение народов или агрессивные внешнеполитические планы режима. Это - своего рода "приватизация" истории, с которой нельзя согласиться. Другое дело, когда при рассмотрении проблем истории фашизма учитывается и психологический фактор. Он делает историческую картину более живой, приближенной к жизни.

Психоанализ довольно широко применяет немецкий биограф Гитлера - В. Мазер. Он уделяет много внимания ранним годам жизни Гитлера и его предков, его психофизической связи с матерью, складыванию его комплексов, которые Гитлер либо "развивал", либо "преодолевал" в ходе своей политической карьеры (29) . Следует сказать, что работы Мазера всегда подвергались довольно острой критике со стороны историков ФРГ за преувеличение этих факторов, за ненужную детализацию и т. п.

В 1973 году известный публицист и историк Й. Фест сделал прорыв в биографическом жанре о Гитлере (30). Он также использует элементы психоанализа. Но в отличие от психоисториков, суждения которых порой носят абсурдный характер, Фест с помощью психоаналитических методов раскрывает "социальный" характер Гитлера. Поведение масс при этом объясняется страхом людей перед переменами, их потребностью в вожде.

Оставаясь на позиции "демонии" Гитлера, Фест тем не менее пытается выяснить ее источники, способы воздействия на различные группы населения, на своих соратников и окружение. Фест делает немало верных выводов, наблюдений. Язык его книги богат по стилю, очень интересны его так называемые "предваряющие", "промежуточные" и "заключительные" рассуждения, где он применяет не только психоаналитический, но и сравнительный методы. Но все же в книге присутствует налет некоего "любования" своим "героем". Эта "героизация" Гитлера наводит на мысль, что история не могла обойтись без него, с чем никак, на наш взгляд, согласиться нельзя.

"Гитлеровская волна", последовавшая в ФРГ (да и не только в ней) после книги Феста, имела двоякий характер. С одной стороны, она отражала человеческую потребность в объяснении "феномена" вождя нацистов. В значительной степени эта потребность была удовлетворена блестящим по форме исследованием Феста. С другой стороны, выявилась опасность рассматривать Гитлера как "великую" личность, как бы в противовес его характеристике как "ничтожества".

В более поздних биографиях Гитлера, например, английского историка Толанда, новой работе Буллока мы встречаем суждения о "магнетической силе и фанатической воле" фюрера, которые притягивали массы (31). Заметим, что в истории было много людей с "магнетическим даром" и "фанатиков". Но никто из них не перевернул очередную страницу истории с такими трагическими последствиями для нее. Для этого нужны были еще и разные другие причины и обстоятельства.

Во многом "гитлеровская волна" постепенно схлынула, уступив место более вдумчивому анализу места и роли Гитлера в нацистском движении, в Третьем рейхе, до войны и в период войны. Больше внимания стало уделяться мировоззрению Гитлера, проведению его в жизнь.

В давних работах о Гитлере преобладала точка зрения, что он был беспринципным, не руководствовался никакой программой. Официальная программа и идеология существовали только для завоевания масс, а Гитлер был циничным политиком, "оппортунистом" и главное для него - личная власть (Р. Раушнинг, 1938; К. Гейден, 1935; А. Буллок, 1952).

Более поздние исследования опровергли эти суждения. Большинство авторов считает, что Гитлер искренне верил в проповедуемые им идеи и доказательство тому - внутренняя и внешняя политика нацистского режима. Они показывают достаточную согласованность и последовательность в проведении идеологических и программных установок. Эту точку зрения разделяет, например, и Э. Нольте. Е. Йекель посвящает специальную работу теме "Мировоззрение Гитлера" (1986 г.). Исследуя речи, статьи, книги и выступления Гитлера, он приходит к выводу, что по крайней мере двум идеям, стоявшим в центре взглядов Гитлера - преследованию евреев и завоеванию пространства на Востоке - Гитлер следовал неукоснительно (32).

Хильгрубер даже ввел понятие о некоем "ступенчатом плане", с помощью которого можно описать внешнюю политику Гитлера. Его поддержал Хильдебранд (33). Сторонников такой точки зрения в ходе дискуссии на эту тему стали называть "программологами" ("интенционалистами").

Все жe спорным представляется суждение, что только двум целям Гитлер следовал неукоснительно. И в других идеях видна последовательность в осуществлении. Однако ее нельзя абсолютизировать. Гитлер был и тактиком. Вряд ли в его "программу" входило, например, заключение советско-германских договоров в 1939 г. и т. п. Другой объект спора историков - роль Гитлера в нацистской системе. Г. Моммзен и ряд других историков считают Гитлера "слабым" диктатором, "импровизатором", зависящем от других конкурирующих между собой структур власти в рейхе ("структуралисты" или "ревизионисты") (34). Концепцию о "слабости" Гитлера отвергают "интенционалисты" - К. Д. Брахер, Е. Йекель, М. Функе настаивают на приоритете Гитлера (35).

Наиболее крайнюю точку зрения, переходящую в прямую апологетику Гитлера, выразил английский историк Д. Ирвинг, который утверждал о непричастности лично Гитлера к так называемому "окончательному решению еврейского вопроса". Ирвинг утверждает, что решение о начале массовых уничтожений евреев в газовых камерах в январе 1942 года принял Гиммлер, не спрашивая согласия Гитлера ("Гитлер: Фюрер и рейхсканцлер 1933-1943")(36).

. Большинство западногерманских историков дистанцировались от этой одиозной точки зрения, справедливо подвергая ее острой, нелицеприятной и основательной критике.

Другой аспект проблемы личности Гитлера - революционер он или контрреволюционер? Э. Нольте в свое время, как и другие историки, рассматривал появление фашизма как реакцию на Октябрьскую революцию 1917 г. и на большевизм в целом. Этим он объяснял антибольшевизм и антикоммунизм Гитлера и его движения.

Исследователи 80-х гг. подходят к этому вопросу несколько иначе. Не отвергая антибольшевистские и антикоммунистические мотивы действий Гитлера, они не считают их главными, Йекель, Функе, а также Р. Цительман, выпустивший в 1990 г. очередную биографию Гитлера ("Адольф Гитлер. Политический портрет"), считают, что независимо от революции в России, Гитлер имел свою, "революционную" программу обновления общества на расовой и политической основе. Внешние события выступали лишь "катализатором" его идей и намерений ("Гитлер: самосознание революционера", 1987) (37).

В 70-80-е гг. западногерманские авторы сделали таким образом дальнейший шаг в постижении этой неординарной политической фигуры ХХ столетия. При объяснении мотивов поступков Гитлера все больше принимаются во внимание их многофакторность; более уравновешенным становится анализ субъективных и объективных моментов его деятельности. Образ Гитлера становится более понятным и объяснимым. Историки практически полностью отходят от тезиса о его «демонической личности».