Gumanitarist

Внимание, на сайте еще имеются статьи вашей тематики!!!

 Объяснение немецкого тоталитаризма

После раскола Германии в 1949 году основной потенциал немецкой исторической науки оказался на территории ФРГ: разветвленная сеть университетов, архивов, исторических и политических институтов. Архив нацистской партии стал сосредоточиваться в Западном Берлине, имевшем связи с ФРГ. Ученые Западной Германии, жившие в период фашистской диктатуры в своей стране, заполняли опросные листы по денафикации. Наиболее рьяно поддерживавшие режим были уволены. Однако большинство маститых историков оставалось на своих местах.

В ФРГ была принята либерально-демократическая конституция, но руководящие политические позиции заняли правые консервативные силы во главе с канцлером Адэнауэром и коалицией ХДС/ХСС. Именно они, поддерживаемые западными державами (особенно США) активно проводили экономическую и военную интеграцию ФРГ в европейские структуры. Правящая коалиция сделала все возможное для связывания рук левым силам, считая их опасными для общества, вплоть до запрета КПГ в 1956 г. На длительное время антикоммунизм стал официальной доктриной ФРГ. Страна оказалась в эпицентре "холодной войны" на европейском континенте. Это затрудняло развитие либеральных тенденций в исторической науке. Несмотря на методологический кризис первых послевоенных лет, почти все первое десятилетие существования западногерманского государства, ее историография характеризуется преобладанием консервативного течения во главе с Г. Риттером.

Для этого направления было характерно враждебное отношение к демократии, приверженность к национализму. В истории, по их мнению, господствовал принцип "примата политики" по отношению к экономике. Большое место в исследовании историков-консерваторов занимало изучение "немецкого духа", "немецкой идеологии", "немецких традиций" (1).

Именно с таких методологических позиций были написаны работы Риттера в 50-е годы и среди них наиболее известная - "Карл Герделер и немецкое движение Сопротивления". В ней Риттер стремился защитить от нападок немецкие консервативные ценности, представить немецкую аристократию, офицерский корпус, честь немецкой бюрократии и крупного капитала настоящими противниками Гитлера, тем слоем немецкого общества, который имел реальные шансы спасти народ от нацизма. Заговорщики показываются как носители истинных ценностей германских традиций, руководствуясь которыми они сознательно вступили на путь борьбы с нацизмом.

Риттер действительно создает весьма привлекательные портреты участников заговора - Герделера, Попитца, Канариса, Штауфенберга и др. Однако подлинным героем у него является не смелый и решительный фон Штауфенберг, занимавший в заговоре левоцентристские позиции и совершивший попытку убийства Гитлера, а человек правоконсервативных взглядов Карл Герделер. Как глава умеренного течения заговора он, вместе со своими сторонниками, планировал установление в стране авторитарно-консервативного режима, не исключая представительной монархии. Риттер идеализирует заговорщиков. Коммунистическое Сопротивление он ни в грош не ставит, обвиняя его в осуществлении "агентурных планов Кремля" (2).

Г. Риттер укрепляется в своей оценке нацизма как "восстания масс". Старые консервативные силы, по его утверждению, мало имеют отношения к фашизму. Вслед за ним и другие немецкие историки изображают нацизм как выражение революционной потенции масс. Так, историк Г. Франц-Виллинг писал в своей "Истории раннего фашизма": "Гитлер был сформирован, выдвинут и призван массами" (3).

Такая оценка фашизма была близка самооценке нацистов, которые изображали свое движение как "коричневую революцию", а Гитлера - ее "барабанщиком".

Параллельно с теорией "восстания масс" укрепляется и развивается концепция "демонической" натуры Гитлера. Эти две теории как бы дополняют друг друга и взаимодействуют. Л. Дехио писал в 1955 году: "Демония Гитлера подчинила себе всю нацию" . В первой биографии Гитлера немецких историков В. Герлитца и Г. А. Квинта утверждалось: "Корни гитлеризма лежат в демонической натуре фюрера" . Версия о "демонической" силе Гитлера является лейтмотивом работ крупного историка того периода В. Хофера(6) .

Особое место в 50-е гг. занимает исследование вопроса о предыстории захвата власти нацистами, причинах гибели Веймарской республики, т. к. остро стояла проблема вины и ответственности разных политических сил за приход фашистов к власти в Германии. Не последнюю роль играло и то обстоятельство, что сама Федеративная республика находилась в процессе становления, и ее политическим силам был небезразличен опыт Веймара.

После образования ФРГ были продолжены публикации военных, политических и других деятелей Веймарской республики, представителей банковских и промышленных кругов (книги Ф. Фриденсбурга, А. Розенберга, Г. Шварца, В. Хегнера, Я. Шахта и др.). Большинство из них написано с целью оправдания своих действий. Но они дали историкам богатый фактический материал, особенно, если учесть, что в 50-е годы для немецких исследователей доступ ко многим архивам был затруднен (так, например, архив нацистской партии был передан в Западный Берлин американцами лишь в 1962 году).

Консервативная историография в значительной мере находилась под влиянием этих мемуарных или полумемуарных работ. Социальное содержание истории Веймарской республики игнорировалось, большое место уделялось политическим интригам и закулисной борьбе. Сам фашизм при этом представлялся как совершенно самостоятельная, независящая от кого-либо политическая сила. По мнению большинства историков и мемуаристов, нацисты воспользовались для достижения своих целей ошибками социал-демократов, коммунистов, буржуазных деятелей Веймарской республики. Многие считали гибель республики неизбежной, а антифашистскую борьбу - бесперспективной. Все более прочные позиции стал занимать тезис о "революционном" характере фашистского движения. Он нашел отражение в первых обобщающих работах второй половины 50-х гг. по истории Веймарской республики (работы Г. Эшенбурга, В. Миша, Э. Эйка и др.)(7) .

Все же было бы неправильным считать, что консервативные авторы стремились всю ответственность за фашизм переложить на Гитлера и массы, как это часто изображала советская историография. Уже тогда делались небезуспешные попытки проследить взаимосвязь между личностью Гитлера, настроением народа и историческими обстоятельствами (В. Конце, Г. Манн), но тогда это еще не было глубоко прослежено.(8)

Начавшийся с середины 50-х гг. быстрый экономический подъем в ФРГ способствовал развитию исторической науки в этой стране. Наряду со старыми академическими институтами и университетами стали создаваться специальные учреждения, поощрявшие занятия историческими исследованиями, в том числе историей национал-социализма и антифашистской борьбы. Заметную роль стал играть Мюнхенский институт современной истории, созданный первоначально специально для исследования проблем нацизма и Сопротивления. С 1953 г. этот институт ведет издание "Ежеквартальника по современной истории". Наряду с историческим образованием в ФРГ начинают развиваться политология, социология, которые активно вторгаются в область исторических исследований.

Способствовало подъему изучения национал-социализма расширение источниковой базы. Наряду с документами главного Нюрнбергского, выходят документы его дополнительных процессов (например, против СС, против концерна Ф. Флика и др.), появляются новые источники, архивные материалы, позволяющие лучше реконструировать историю нацистского движения и Третьего рейха. Проливается свет на то, что фашисты скрывали или маскировали. Остро ставится вопрос объяснения феномена национал-социализма. Историки и политологи стремятся к обновлению методологического инструментария в противовес устоявшимся, традиционным подходам и консервативно-историческому мышлению.

С середины 50-х гг. в западногерманские исследования национал-социализма начинает активно проникать, прежде всего из сферы социальных и политических наук, теория тоталитаризма. В дополнение к традиционным методам исследования теория тоталитаризма предложила системный, структурный подход. В основе этой теории лежало сравнение фашистского и большевистского методов господства. В противовес западному либеральному обществу эти режимы характеризовались как "тоталитарные" (всеобщие).

Наибольший вклад в разработку теории тоталитаризма после войны внесли американские социологи и политологи Х. Арендт, Г. Фридрих, З. Бжезинский (9) . При этом Арендт сосредоточилась на идейно-исторических истоках тоталитаризма. Фридрих и Бжезинский попытались создать идеально-типический образ (или модель) тоталитаризма. Взгляды последних в наибольшей степени повлияли на немецкую историографию 50-60-х гг. Напротив, критические соображения по поводу этой структурной модели Э. Френкеля и Ф. Ноймана медленно приживались в ФРГ(10). Сравнивая национал-социалистическую и сталинскую модели господства, они назвали 6 признаков, которые лежат в основе любого тоталитарного государства: монополия массовой партии; возведенная в абсолют идеология; террористическая тайная полиция; монополия на средства массовой информации; монополия на вооружение; централизованное руководство хозяйством (11).

Широкое распространение теории тоталитаризма в 50-е годы было тесно связано с "холодной войной" и антикоммунизмом.

Несмотря на политические издержки, теория тоталитаризма содержала и значительный антифашистский заряд. Она стала использоваться многими либеральными, антифашистски настроенными учеными. Системный подход, предложенный этой теорией, углубил анализ политической структуры не только фашистской Германии, но и Веймарской республики.

Указанный метод сыграл значительную роль в работе К.Д. Брахера "Распад Веймарской республики", а также в совместной работе К.Д. Брахера, В. Зауэра и Г. Шульца "Нацистский захват власти".

Брахер и его соавторы являются сторонниками теории тоталитаризма и рассматривают нацизм как один из типов тоталитарного движения и диктатуры. Вместе с тем схематическая модель тоталитаризма не является самодавлеющей в их работах. Благодаря конкретно-историческому подходу и богатому эмпирическому материалу, Брахеру и его коллегам удалось нарисовать яркую картину последних лет существования Веймарской республики и становления нацистской власти.

Общий вывод, который делает Брахер в работе о гибели Веймарской республики, состоит в том, что сползание общества к фашизму шло через авторитарный режим Гинденбурга, посредством атак на республику справа и слева. Особенно он указывает на отсутствие у основных политических сил Веймарской республики консенсуса относительно политической власти. Все время велась борьба "за" республику и "против" нее. При этом почти все партии имели военизированные объединения. В условиях кризиса политическая борьба зачастую выходила за ее пределы и приводила к уличным столкновениям.

Брахер критикует католическое правительство канцлера Брюнинга за отсутствие политической воли в защите республики. "Недостаток власти" вылился в "вакуум власти", в который и устремились экстремистские силы справа и слева. Он признает, что в этот момент решающую поддержку фашистам оказали правоконсервативные круги из крупного капитала, рейхсвера, аристократии и окружения Гинденбурга. Они помогли нацистам получить власть (12).

Брахер, Зауэр и Шульц признавали наличие союза традиционной консервативной немецкой элиты с фашистами, что вызвало раздражение и осуждение консервативных историков. Однако выводы Брахера и его коллег позднее подтвердились материалами и суждениями самого Брюнинга в его мемуарах, вышедших после смерти бывшего канцлера Германии (13).

Брахер критически осмысливал теорию тоталитаризма, не соглашаясь с тезисом о полной монолитности тоталитарного режима в Германии. Он писал о существовании при фашистском режиме различных "центров влияния", стоящих "рядом и напротив" и как бы конкурирующих друг с другом. В этом "антагонизме интересов" укреплялась роль Гитлера . Следует отметить, что работы Брахера заслужили признание, стали важной частью историографии ФРГ и регулярно переиздаются. Сам историк к настоящему времени является крупным ученым ФРГ в области истории и политологии.

Большая часть историков 50-х годов некритически использовала теорию тоталитаризма. Упор был сделан на толкование фашизма как антикапитализма. Уходил в сторону вопрос о преемственности нацизма в германской истории. Роспуск фашистами традиционных политических партий, широкое вмешательство государства в дела экономики, ее регулирование и планирование дали повод многим авторам обозначить этот режим антикапиталистическим, а хозяйство - исключительно как "принудительное". Ф. Лютге, например, писал, что в фашистском государстве "базисом господства была вера в ниспосланного Богом человека". Историк Г. Буххайм заявлял о потере силы и влияния при фашистском режиме представителей традиционной немецкой экономики и государственной бюрократии. В работах историков консервативного направления это переходило в их прямую апологетику (15).

Все это сопровождалось усиленным проникновением в немецкую историографию теории о мелкобуржуазном характере фашизма, особенно разрабатывавшейся англо-американскими историками и социологами. "Классические фашистские движения представляют из себя экстремизм среднего класса" (М. Липсет). "Господство НСДАП - господство мелкой буржуазии, т. к. сама партия - мелкобуржуазная" (Буххайм, Хофер). Им вторили апологеты крупного капитала. "Не крупная экономика усилила фашизм, а мелкобуржуазные слои" (Лютге).

Не все в этих утверждениях является неверным. Так, массовая база фашизма во многих странах действительно отличалась явно мелкобуржуазным характером. Но также правда и то, что фундаментом грандиозных внешнеполитических планов Гитлера были известные с незапамятных времен империалистические планы пангерманистов "дранг нах Остен" ("натиска на Восток"), а также идеи немецких политиков и экономистов предвоенной и военной поры о создании "Срединной Европы" под эгидой Германии.

В этих концепциях и авантюрных планах был заинтересован не столько "маленький человек", которому суждено сыграть роль винтика, сколько "акулы" бизнеса, амбициозные политики. Отличие Гитлера от последних состояло в том, что он смог внедрить идеи кабинетных ученых-геополитиков в массовое сознание и соединить это с экономической мощью германского капитала.

С середины 50-х гг. начинают выходить первые сборники документов по истории нацистского государства. Заметную роль в этом сыграли публикации В. Хофера "Национал-социализм. Документы 1933-1945 гг."(16). Печатаются первые воспоминания деятелей самого нацистского движения, соратников Гитлера . Закладываются основы для реконструкции истории возникновения и деятельности НСДАП - ядра германского фашизма (18).

К концу 50-х гг. выходят первые обобщающие работы по истории национал-социализма (Б. Буххайма, В. Хофера и др.)(19) . Основной упор в этих работах делается на анализ механизма принятия политических решений нацистской верхушкой в различных областях общественной жизни Германии. Авторы обращают внимание на всепроникающий характер фашистской диктатуры. На его основе в Германии был сформирован свой, особый тип тоталитарного государства. Его главными чертами, по мнению авторов, стала расово-националистическая идеология и особое положение Гитлера в партии и государстве.

Вместе с тем догматическое отношение к теории тоталитаризма привело к сосредоточению анализа в основном на структуре нацистского режима, "персоне" Гитлера. Не в полной мере был высвечен преступный характер национал-социализма. Вопрос об исторической преемственности нацизма ушел в тень. Прямо или косвенно фашизм представлялся как "разрыв" с немецкой историей. Не получили адекватного освещения социально-экономические процессы предыстории и истории Третьего рейха. В целом, в 50-е гг. исследования в области преступлений национал-социализма велись еще поверхностно и несистематически.

На рубеже 50-60-х гг. ряд историков (особенно тех, кто примыкал к левосоциалистическому и социал-демократическому политическому направлению и профсоюзным кругам - В. Абендрот, Х. Гребинг и др.) стали выражать неудовлетворение узкими рамками теории тоталитаризма, сужением эмпирических исследований в области происхождения и сущности национал-социализма. Они поднимают вопрос о необходимости более активного исследования и социально-экономической подоплеки появления нацистского режима (20). Заинтересованный отклик в этих кругах немецкой историографии получил выход в свет в 1955 году в Германии работы известного немецкого либерального историка, со времен нацистской диктатуры жившего в США, Г. Хальгартена "Гитлер, рейхсвер и индустрия" (21). В ней автор вновь поднимал вопрос о необходимости учета при анализе фашизма взаимосвязи политики Гитлера с милитаристско-шовинистическими кругами немецкого крупного капитала и военщины, существования империалистической основы для появления движений, подобных нацистскому. В самой ФРГ были предприняты первые попытки освещения взаимосвязей крупного капитала и национал-социализма, отношений нацистов с профсоюзным движением и рабочим классом(22) .

Проникновение в историографию социо-экономических методов исследования, новых теорий и моделей исторического развития означало к концу 50-х гг. серьезный кризис традиционной трактовки фашизма консерваторами. Усиливается крыло историков, более критически оценивающее и нацистское прошлое, и современность в целом. Эти два течения существуют рядом, не вступая в открытую полемику друг с другом. В 50-е годы был заложен фундамент многих суждений, выводов и оценок относительно сущности нацизма, Третьего рейха, роли Гитлера в судьбе Германии. В последующие годы часть из них устоялась, а некоторые стали предметом острых дискуссий.